НОСТАЛЬГИЯ

 

                 Я видел Таллинн. Он печален.
                 Он был дождями замочален.
                 Сквозь ряд готических аркад
                 метнулся твой прощальный взгляд,
                 как уходящая эпоха,
                 как женщина, с которой плохо.
                 Ну а потом
                 ударил гром.
                 И слово модное «дефолт»,
                 слегка похожее на болт,
                 как нож консервный –
                 айсберг нервный –
                 вскрывает днище корабля.
                 И про себя я молвил: «Бля!..»
                 Но было поздно.

 

 

 

                                  УТРО

                 Светлеет небо. Ночи крах.
                 День разгорается столичный.
                 И взмахи мётел во дворах
                 слышны, как будто шорох птичий.
                 На кухне – хаос и разброд.
                 Посуда – в раковине грязной.
                 И мух разбойный хоровод
                 жужжит назойливо и праздно.
                 Автомобиль, как будто бред
                 будильника, пришёл в движенье.
                 День тянет тикающий след,
                 и стрелка – тень его паденья.
                 Темнеет небо. Ночи пир.
                 На кухне – террорист-наёмник –
                 «зелёным глазом ловит мир
                 мой кот, как радиоприёмник».
 

 

 

 

                           ДЕМОКРАТИЯ

                 Разбужен рёвом мотоцикла,
                 жужжит в тумане жизни трек.
                 «Нельзя войти, – промолвил грек, –
                 нам в реку…» Дважды тень Перикла –
                 паучья путинская тень –
                 являлась, как чекист, ко мне
                 из паутины в вещем сне
                 с тех пор: я мучаюсь… Мигрень.

 

 

 

 

         НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

                 На небе – лунное гало –
                 журнал с названьем «НЛО».
                 Жируй, буржуйская семья!
                 Как в спектре, в ней живут семь «я».
                 Я сторожем работал там
                 и шестерил курьером. Срам!
                 Поэт обязан брать в зажим
                 издателя, а не идти в пажи.
                 Там балом правит госпожа.
                 Как перед маткою, дрожа,
                 пред ней жужжит пчелиный рой,
                 а из щелей сочится гной.
                 Там план издательский горит
                 и чёрным налом шелестит
                 в конвертик вложенный аванс.
                 Там день и ночь впадают в транс
                 филологи-редактора.
                 Читаешь их – одна мура.
                 Там невозможно стать «своим».
                 Сотрудник там – летучий дым.
                 Сегодня – рай, а завтра – стон.
                 Мы были там и вышли вон.

 

 

 

 

                      НОЧНОЙ АЭРОПОРТ

Аэропорта
	воздушная ванна

                  открыта, как шлюзы.

                  Как шлюха,

                                      коварна

                  погода аэропорта.
                  Сегодня лететь мне,

но в кассе
	задраены люки окошек.

                  Нависли по трассе

                  в горошек  

                                    туманы –

                  косые шлагбаумы.
                  И тучками мыльными

пенясь,
	парадится сауна неба –

                  ночного аэропорта
                  аорта.

 

 

 

 

                      ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ КОТ

                  В электролес я осенью вошёл,
                  как будто в дорогую микросхему.
                  Электролес был высушен и зол:
                  потрескивал, искрился, двигал тему.
                  Я шёл в лесу, но лесу не был рад.
                  Дымился, как детали, мёртвый ельник.
                  Развинченный пружинил муравейник.
                  И я сказал: – В лесу царит разлад!
                  Чтоб серебристый провод ручейка
                  бежал, как ток, не прерывав движенье,
                  я поменял транзистор – «паука»,
                  проверив амперметром напряженье.
                  Починен, спит и дышит лес. Мета-
                  фора-ручей мурлычет… Виден хутор.
                  И в темноте мне подмигнул компьютер –
                  электролес – зелёный глаз кота.

 

 

 

 

                           УТИЛИЗАЦИЯ

                  «А за окошком в юном инее
                  лежат поля из алюминия.
                  Пускай художник-паразит
                  другой пейзаж изобразит», –
                  подумал нищий маргинал
                  и сдал в утиль цветной металл.