Мандельштам писал, что в прозе он любит просветы, пустоты в кружевном плетении слов. Именно этим понравилась мне и проза этой книги. Я не мог бы пересказать своими словами, что здесь происходит: главное – сами слова. Они складываются в вязь, каждая нить которой напоминает о благородной литературной традиции. В каждой третьей или четвёртой фразе всплывает без кавычек знакомое или полузнакомое словосочетание – то из Пушкина, то из Блока, то из того же Мандельштама. А может быть, и чаще – может быть, моему слуху не хватает искушённости, чтобы узнать всё, что я должен был бы узнать с полувзгляда. Пять десятков лирических глав, отмеренных точно, как вздохи, каждая – с перебоем, когда внутри прозы возникают короткие, выделенные только интонацией стихи, – это было радостью для меня и, я думаю, будет радостью для многих внимательных читателей.